Джи Вилкс (Big Black Boots) — Интервью: Как создавался новый альбом, и что за этим стояло все 16 лет его карьеры. 6 апреля 2012 [INFO Sekira Bro.]

Джи Вилкс (Big Black Boots) — Интервью: Как создавался новый альбом, и что за этим стояло все 16 лет его карьеры. 6 апреля 2012 [INFO Sekira Bro.]

Джи Вилкс (Big Black Boots) — Интервью: Как создавался новый альбом, и что за этим стояло все 16 лет его карьеры. 6 апреля 2012 [INFO Sekira Bro.]

— Итак, у нас на повестке дня новый альбом и концерт заслуженного артиста отечественной хип-хоп сцены…

Да чем заслуженный-то?
— Ну давай посчитаем: четыре сольных альбома за последние четыре года, альбомы Big Black Boots, судейство на «Битве за Респект», да и респекты от всех артистов, кто на этом сайте появляется… Достаточно для заслуженного? Да что считать, кому-то из читателей твои треки, наверное, еще мамы ставили.

Мамы? Может быть. Интересно, а сейчас создается поколение, которое родители воспитывают на хип-хопе?
— Наверное, у Змея, Басты, да много у кого… А ты детям хип-хоп не ставишь, не воспитываешь?

Ставлю, конечно. Хип-хоп мне позволяет постоянно сужать разницу в возрасте со своим старшим сыном. Он растет, а я остаюсь таким же. И когда мы с ним вдвоем слушаем рэпчину, или он приходит ко мне на концерт, стоит перед сценой — для меня это естественно. Иногда я даже думаю, что он мне как брат скорее, а не сын.

Сколько бы мне ни было лет, у меня ощущение, что внутри хип-хопа я всегда буду оставаться молодым. И я реально люблю хип-хоп за это.
— А в каком возрасте ты начал читать? Это же запредельная цифра какая-то для многих читателей.

Это был 1996 год и лет мне было, кстати, уже много — 22. Весь пубертатный период и двадцатку я встретил в рокешнике, причем в death-metal. Я барабанил в группе в актовом зале своей школы.
— И как же ты перешел на рэп?

Еще в школе я поехал учиться в Штаты. Ничего не помню об этом, но именно оттуда я «заразился». Там, еще этого не осознав, я купил последнюю в своей жизни майку Metallica, а уже вернувшись в Москву, и то не сразу, а месяца через 3-4, начал себя ловить на Public Enemy. А потом парень в институте начал давать мне кассеты. Аудиокассеты! (показывает чехол для iPhone, стилизованный под аудиокассету). Ice Cube, Ice-T, Public Enemy — всех знал наизусть и в какой-то момент захотел сделать так же. Договорился со студией, записал вначале один трек, потом второй, и, в итоге — альбом на английском языке.
— О чём был альбом?

Да о том же, о чем и на русском – ни о чём. (смеется) Я не мог себе признаться, что рэп на русском языке вообще имеет право на жизнь. У меня с тогдашними деятелями культуры были большие баттлы на этот счет, с Шеффом, в частности. Он мне говорил: «Джи, кому нужен твой английский? Переходи на русский!» Тогда я с ним взялся дискутировать, но он все же был прав. Лига вообще про мой альбом сказал так: «Эта работа скорее тянет на дипломную работу ин-язовца. Семестр отработал, английский язык сдал — зачет». Такая вот мимикрия под оригинальный хип-хоп. Тогда ничего своего, в принципе, не было.
— А как ты отошел от этого?

Захотелось широты аудитории. Были моменты на концертах, когда пацаны орали: «Давай по-русски!» — тогда я понял, что это явно не то, и начал экспериментировать. В начале я не верил, что смогу написать что-то вразумительное на родном языке. Я никогда в жизни не писал стихи. Знаете, в детстве же многие писали стихи? У меня ничего такого не было. Но тут я начал что-то складывать, и получилась песня «Русская буква». Единственная русскоязычная песня на дебютном альбоме. А потом пошло-поехало, и к английскому я больше не возвращался. Когда слушаю эти свои старые эксперименты — как-то даже неловко становится.
— Ты не думаешь, что благодаря этому альбому твои последующие работы стали более узнаваемыми?

Нет. Важнее, как я сам к этому отношусь. Многие стереотипы, связанные с моим хип-хопом, навязаны другими людьми.

Например, определение моей музыки как G-Funk. Раньше я все время поправлял людей, говорил: «У меня — не джи-фанк!». Мы знаем, что такое настоящий джи-фанк: это мелодичный гангста-рэп на старых фанковых сэмплах, который играют практически только в Los Angeles и то далеко не во всех районах. У этой музыки есть свои социокультурные корни. А то, что делаю я — это просто более мелодичная, чем весь остальной русский рэп, музыка. Но люди упорно называли это джи-фанком. Да так, что стереотип о моей музыке как джи-фанке настолько навязался ко мне, что я даже сам вдруг назвал свой трек «Мой джифанк». О джи-фанке я могу говорить много, и мои экспериметы в этой области еще даже не начинались. Трек «Мой джифанк» — это скорее типичные Big Black Boots, это то, что могло быть записано и вчера, и в 96 году.

— Давай все-таки поговорим про твой новый альбом, «Джир», уже четвертый по счету. Как он создавался?

Создался он абсолютно случайно. Я думал, что после «3G» ничего вразумительного сразу на следующий год я не сделаю. На 3G была найдена такая нота, в которой мне было комфортно, я ее называю «электронный футуристический хип-хоп» (биты от Sher Adishi и Hotbeats). Повторять то же самое на новом альбоме мне было уже не очень интересно, и я боялся, что все закончится как «БиолоДжи» — лоскутным одеялом. Ведь «БиолоДжи» — это не альбом даже, а некий календарный период, не более, там абсолютно разные треки. Вот я и боялся, что «Джир» будет таким же. Но абсолютно случайно все произошло иначе — он оказался цельным и этим он мне очень нравится. Почему?

Во-первых, благодаря битам Screen’a. Это человек, который сделал основное музло на альбоме. И из-за Тенгиза, который сводил альбом. Мне кажется, по звуку он именно благодаря Тенгизу очень сильно выигрывает. Тенгиз — это наши мозги, питерские, но живущие в Майами-Бич. Что там? Дух какой-то, который помогает творить? Железки может другие? Воздух другой? Что другое? Но идет же звук оттуда, как ни крути.

Во-вторых, из-за людей, которые на нем «фитовали»: из-за L-Tune, который помогает мне уже на третьем альбоме, из-за моего нового брата Ильи Киреева, из-за MC Check. Все они — украшение этого альбома.

В-третьих, я не пытался выдумывать какие-то темы. Читал про то, что было в голове на тот момент. Обычно все самое лучшее получается именно так. И главное — не пытаться лезть в телек и сразу понравиться всем. Этот альбом — для моих людей, которые знают, откуда я пришел и куда иду.

Да, а еще важный момент по поводу звука — сработал сам тандем Screen-Тенгиз. Они знакомы, оба из Питера, и создается впечатление, что у них есть какой-то невидимый сговор. Думаю, что Тенгизу было комфортно работать с тем, как были сделаны биты Screen’a. Я часто от звукорежиссеров слышал что-то вроде: «Чувак, ну ты мне принес такую вещь, что из нее ничего не вытянуть». А Screen делал биты такими, что Тенгизу, мне кажется, было удобно все причесать. Но нельзя не упомянуть и других битмейкеров. Обязательно хочу поблагодарить Эдди Бруклина — он сделал мне порядка десяти минусов в этот период, из которых на альбом попало два, и, на самом деле, первая версия трека «Мой Джифанк» был записан именно на его минус. Ближний Свет — тоже питерский битмейкер, который сделал новый минус на «Мой Джифанк», который мы знаем. Вот это джифанк, я считаю. Человек, который чувствует музыку как надо. И единственный НЕ питерец на этом альбоме — это Don Drew из стольного града Киева (бит «Пятница и суббота»). Отличный парень, он приезжал, после того как мы сделали трек, мы пообщались, хотя до записи альбома мы не были лично знакомы. Так что ему тоже респект.
— Получается, что с незнакомыми продюсерами ты тоже работаешь? Как они на тебя выходят? Что делать человеку, который считает, что у него есть бит специально для Джи Вилкса?

Поверьте, я отслушиваю всё, что мне присылают. Есть очень много хороших битов. Но битмейкеры отсеиваются дальше сами на уровне дальнейшей подготовки. Вот например, один битмейкер cделал офигенный бит, под который я зачитал и дал ему акапеллы. А он просто не может из них сделать трек. Потому что он не знает, что дальше от него требуется. А некоторые просто не знают, что такое аранжировка. Запускают луп минуты на три, я читаю, отсылаю акапеллы, и жду в ответ хотя бы деление «припев-куплет». Но в итоге структура остается не развитой, минус как был бедным, так и остался, без развития, без фишек, без звуков.

А самое трагичное — это когда все утвердили и бит готов — получать «разведёнки» для мастеринга. Вот где начинается самая подстава. Оказывается, что из двадцати дорожек, которые звучат в треке, больше половины — это сэмплы, тупо вырезанные из какого-то западного минуса. То есть берут чужой минус, что-то кладут поверх, какой-то новый рабочий, бочку или пэд и выдают за свой. А потом, когда я сделал трек и как бы подписался под ним своим именем, мне говорят: «Ой, ну я же не знал». Это нехорошо даже не в плане юридическом — а просто в человеческом. Я не знал, а все знают. Такие подснежники я стараюсь вылавливать, но, конечно же, не всегда.
— Выходит, что лучше все-таки работать с известными битмейкерами?

Не с известными, а с хорошими. Что такое хороший битмейкер? Это битмейкер, который прислал длинный луп, под который эмси может долго работать. Или луп, который настолько хорошо порезан, что когда его ставишь на репит — то он бесшовно лупится и ты можешь под него долго работать. Вот, например, как работает Puza из Триагрутрики: он мне прислал миллион крошечных лупчиков секунд по 20. Но любой ставишь на репит и он без пауз играет у тебя как бесконечный луп, пока ты не обпишешься под него. Вот что значит, когда человек понимает, как работает МС. Дальше, хороший битмейкер — это тот, который берет твою акапеллу и сам говорит тебе, что такие-то строчки в твоему тексте плохи и их надо убрать, а вместо припева, например, лучше взять другой кусок из куплета. Я его слушаю, мы делаем и получается действительно круто. Например, трек «Простые вещи» на альбоме «БиолоДжи» сделан исключительно благодаря битмейкеру Weedman’у. Он мне сразу сказал: «Чувак, твой текст надо закончить тут! А припевов надо сделать вот этот текст из куплета, а не тот, который сейчас!» Так и сделали!

Вот такого каждый МС ждет от своего битмейкера.

Так что я открыт ко всем предложениям, минуса все слушаю, но мне интересно работать крупными проектами. Не один-два трека, а целый альбом, чтобы звучало цельно.

Присылать можно на страницу Вконтакте, это самая активная тема. Не знаю, почему так получилось, что активна именно моя личная страница. А в группу в «Вконтакте» информация доходит после того, как она появилась у меня, и там меньше людей. Интернет-терминология расставила все по своим местам — «группы» нет, есть Джи Вилкс.
— Сколько треков было на «Джире» изначально, и сколько ты отсеял?

Было записано где-то тридцать треков за этот период. Из них те, которые сразу подлежат уничтожению — 10. Из 20 есть треки нормальные, есть даже те, которые мне нравятся. Но те, что попали в альбом – лучшие! Их просто 11. Если было бы 7 — выпустил бы 7. Или 20. Не парился бы. Но получилось столько. Остальные – вторая лига. Я очень критично подхожу к трекам: мне эти-то уже не нравятся.
— Кто придумал такое название для альбома?

Хороший вопрос. Альбом вообще должен был называться по-другому. Я проводил опрос в своей группе «Вконтакте» — народ предлагал совершенно сумасшедшие названия. В итоге я уже забрифовал дизайнера на другую обложку с другим названием, как вдруг позвонил Наум Блик… и вот теперь есть «Джир».

— Есть кто-то, с кем хочешь записаться вместе?

Я всегда хочу записаться с людьми, с которыми я давно работаю. Но мне интересно записывать и новые фиты, причем крутые. Мне интересно творчески знакомиться с интересными мне людьми: совместная запись трека – это глубочайший момент в общении двух людей. Поэтому я бы с радостью так пообщался бы со Смоки Мо: придумать идею трека и воплотить ее. Интересно попробовать с Триагрутрикой. Для меня они — открытие последних двух лет. Тот момент, когда ты слушаешь и счастлив от того, что тоже принадлежишь к этой культуре… Скиллзово, оригинально, ОЧЕНЬ смешно.
— Тебе кто больше всего из них нравится?

Вибе. Я люблю скиллзы. У Джамала другая фишка, другая прелесть. Джамал крутой. У меня дети поют в машине!

напевает: «Джамал – Я-я-я-я-я»

Я два трека в машине оставил специально для детей. Вибе — это техника, поэтому я даже ему завидую, я хочу быть как он. Ведь что такое фит? Это «я хочу быть как он». Я на время хочу надеть его маску. Мне тоже интересна вот эта сторона, попытаться причаститься к ней.

Потом мне очень интересен как артист Ассаи. Альбом «Ом» великолепный, хоть и расслушал я его с 5 раза. Но так и должно быть с хорошей музыкой, это не мыло! Я хочу с Krec снова что-нибудь записать, а то мы все только обсуждаем и обсуждаем.
— Неожиданно слышать от артиста, что он хочет быть похожим на того, кого приглашает в свой трек, «надеть маску», как ты говоришь. Обычно все как раз наоборот, ищут человека, который им «подходит».

Такая вот у меня философия.
— Фитов с девушками на Джире нет. Хотя на прошлых работах они были — Софи Окран, например. Есть у нас шанс услышать трек с участием девушки? В твиттере ты много хорошего написал про Таню Ms. Sounday?

YEEEEEAH, BABY! Это открытие для меня. Если ТГК — это открытие последних лет, то Мs. Sounday — открытие последних недель. Сперва я услышал ее на фестивале Хип-хоп интеллигенции, а потом на репетиции у Чека. Это вообще были лучшие часы моей жизни, так что я сейчас думаю только о ней.
— Может, тогда стоит сделать альбом с одними девушками? И назвать его «Точка G»?

Ага, собрать в студии десять красивых талантливых исполнительниц… Тогда времени на саму запись совсем не останется. (мечтательно улыбается)
— А клипы на какие треки с альбома ты планируешь? «Мой джифанк» мы уже видели. Теперь ты вроде бы снял еще один клип, так?

Да, клипы будут, и не один. Вчера мы сняли далеко не последний, это трек с Ильей Киреевым «Через года». Это будут самые яркие работы альбома.
— Ну если есть «Мой джифанк» и трек с Киреевым, то следующим по логике будет «Днюх-юбелюх»?

Вообще мимо (смеется) «Выше» с Чеком. Но раз вы так говорите – то насчет «Днюх-Юбелюх» стоит задуматься.

Есть проблема в том, что музыка моя не очень активно доходит до людей, и помимо творческих путей я ее решаю путями медийными, делаю так, чтобы люди меня услышали. То есть клипы — они не в поддержку альбома, а для того, чтобы пролонгировать эффект от альбома. Музыка сейчас потребляется в основном клипами, так что я весь год буду вас подкармливать новыми видео. Не для того, чтобы гастроли продать или диски, а чтобы быть услышанным.
— А зачем? Есть у тебя ответ на этот вопрос?

На этот вопрос точного ответа, наверное, ни у кого нет. Без этого я уже и не помню, что и как было — это уже часть тела моя. И способ самовыражения, и донесение своих идей — все это хип-хоп, но это еще и много всего остального. Для меня хип-хоп — это стимул просыпаться утром и делать дела. Без хип-хопа у меня одна работа была бы в жизни, а так я знаю, что вечером пойду на студию, и работа для меня — это счастье, поскольку вечером меня ждет «десерт». И я очень доволен этим балансом, он помогает мне и там и там быть успешным.
— Хотелось бы, чтобы таких людей, успешных в двух сферах, профессиональной и творческой — было больше. Ты же весьма известный человек в рекламном мире.

Реклама — одна из причин, почему я так слежу за балансом творчества в своей жизни. Рэп позволяет сделать выводы в своей работе. Работа в рекламе — это постоянные компромиссы, которые далеко не всегда решаются так, как ты хочешь, а рэп — это своего рода поход в церковь на исповедь. Пришел на студию, трек записал — и круто, и на душе спокойно.
— Карма почистилась?

Да. Я могу и истории рассказывать из жизни в работе. Трек «Пятница и суббота» из нового, а из старого есть трек «Агентство». Так что кто хочет окунуться в рекламную жизнь — можете послушать.

— Когда рэп записывается не для того, чтобы диски продавать и гастроли — упор на качество делается, наверное, да?

Да, возможность оплачивать хип-хоп из других источников — очень важна. Это для меня как коллекционирование марок. Есть чем похвастаться, и приятно заниматься. Главное — не переносить методы одного на методы другого. Реклама ведь дает понимание того, что нужно делать, чтобы стать популярным, а это — очередной компромисс с самим собой. Выход на массовый рынок — очень серьезный поступок.
— А как ты видишь будущее этого «рынка»? Андеграунд так и будет означать подполье?

Важный момент: есть реально крутые артисты. И массовые, и подпольные.
— А ты себя куда относишь?

Мейнстрим — это те, кому повезло. Это элитные войска, случайно отобранные из всего человечества. Все остальные — это андерграунд. Их просто не выбрали, и никто над ними этот тест на славу не ставит. И когда ко мне обращаются молодые, я говорю им, что, может, это и к лучшему. Мало ли, что с ними случится в лучах славы.

Мне, например, очень интересно сейчас было бы пообщаться со Слимом после того, как он стал тем, кем стал сегодня. Раньше, когда он был просто Слим из Дымовой Завесы, у нас были тёрки какие-то, потом они сделали трек на Бутике — много всего. Хочется понять, каким он стал сейчас, когда его знает вся страна, изменился ли. Только так и проверяется настоящий человек.
— Ну мы можем только догадываться, насколько это человека изменило.

Мне просто интересно еще, что этот такое — выступать перед стадионом тысяч в сто.
— А ты перед какой самой большой аудиторией выступал?

Недавно в Лужниках было дело, на дне города. Выхожу я перед морем людей и наслаждаюсь этим. Только кричат они при этом «Джи-Ган, Джи-Ган». Просто он был передо мной и народ еще не отошел от экстаза. Короче, спасибо Джигану за эти ощущения: на его волне прокачался. А ведь я судил его на «Битве За Респект», судил строго и безжалостно.

Sekira Bro. : http://vkontakte.ru/sekirabro
http://sekirabro.promodj.ru/